Военные преступления и преступления против человечности, совершенные в годы Второй мировой войны нацистами и их пособниками, квалифицируются как «преступления против международного мира и безопасности». Ответственность за подобные преступления регулируется международным правом как применительно к индивидам (в рамках международного уголовного права), так и применительно к государствам (в рамках права международной ответственности). При этом, как отмечают специалисты, «классическая международная ответственность и уголовная ответственность не поглощают и не исключают одна другую. Сферы их применения различны» 1.
Основным источником международного уголовного права как отрасли в целом является устав Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран Оси (впоследствии ставшего известным как Нюрнбергский трибунал), утвержденный 8 августа 1945 г. в Лондоне Советским Союзом, США, Великобританией и Францией 2. Именно этот документ зафиксировал ставшие впоследствии частью международного права основные положения о составе военных преступлений и преступлений против человечности, а также общие принципы уголовной ответственности за эти преступления.
Устав МВТ определял военные преступления как «нарушение законов и обычаев войны», включающее «убийства, истязание или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированных территорий; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся на море; убийства заложников; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие преступления».
В свою очередь, преступления против человечности (crimes against humanity) были определены Уставом МВТ как «убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам в целях осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет».
Устав МВТ предусматривал индивидуальную уголовную ответственность за военные преступления и преступления против человечности, причем ответственность эту должны были нести как организаторы и исполнители, так и пособники преступлений. «Преступления против международного права совершаются людьми, а не абстрактными категориями, и только путем наказания отдельных лиц, совершающих такие преступления, могут быть соблюдены установления международного права», – констатировали судьи трибунала 3.
Впоследствии Генеральная ассамблея ООН в резолюциях 3 (I) от 13 февраля 1946 г. и 95 (I) от 11 декабря 1946 г. «единогласно подтвердила принципы международного права, признанные Уставом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в его решении». В 1950 г. Комиссия ООН по международному праву сформулировала так называемые «Нюрнбергские принципы» (полное название «Принципы международного права, признанные статутом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в решении этого Трибунала»), окончательно закрепившие в международном праве положения Устава МВТ 4.
Согласно Уставу МВТ, под юрисдикцию трибунала попадали лишь преступления, совершенные лицами, действовавшими «в интересах европейских стран Оси». Это положение делало возможным наказание нацистов и их пособников, однако не обеспечивало предотвращение военных преступлений и преступлений против человечности, которые могли были быть совершены в будущем. Поэтому достаточно скоро были приняты дополнительные международно-правовые акты: Конвенция ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г. и четыре Женевские конвенции от 12 августа 1949 г. («Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях»; «Об улучшении участи ранены, больных и лиц потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море»; «Об обращении с военнопленными»; «О защите гражданского населения во время войны»). Вопреки распространенному заблуждению, эти международно-правовые акты не расширяли правовой базы преследования нацистов и их пособников; ни Конвенция ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г., ни Женевские конвенции от 12 августа 1949 г. не имели ретроактивного характера.
Международный военный трибунал в Нюрнберге осудил главных военных преступников европейских стран Оси; преследование преступников рангом ниже осуществлялось национальными судами. Это было предусмотрено Уставом МВТ, в котором подчеркивалось: «Ничто в данном Соглашении не умаляет компетенции и не ограничивает прав национальных или оккупационных судов, которые уже созданы или будут созданы на любой союзной территории или в Германии для суда над военными преступниками». Однако в середине 1960-х годов властями Федеративной Республике Германия (ФРГ) стал неоднократно ставиться вопрос о невозможности дальнейшего преследования оставшихся ненаказанными преступников в связи с истечением сроков давности.
Вопрос был рассмотрен в ООН. Комиссия ООН по правам человека в резолюциях от 9 апреля 1965 г. и 29 марта 1966 г. подчеркивала, что «преследование и наказание нацистских преступников должны удержать других от совершения подобных преступлений, способствовать защите прав человека и основных свобод, укреплять доверие между народами, охранять мир и международную безопасность». При этом комиссия специально разъяснила, что проблема наказания нацистских военных преступников должна регулироваться не национальном, а на международно-правовом уровне 5. По предложению Комиссии ООН по правам человека 5 августа 1966 г. Экономический и Социальный Совет ООН потребовал принять все необходимые меры, чтобы воспрепятствовать применению сроков давности и добиться, чтобы все лица, виновные в нацистских военных преступлениях, были арестованы, выданы и наказаны.
Этот призыв был услышан; 26 ноября 1968 г. 23-я сессия Генеральной ассамблеи ООН большинством голосов Конвенцию о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечности. Согласно статье I Конвенции, срок давности не применяется к военным преступлениям и преступлениям против человечности (в определении зафиксированном в Уставе МВТ от 8 августа 1945 г. и резолюциях Генеральной ассамблеи ООН 3 (I) от 13 февраля 1946 г. и 95 (I) от 11 декабря 1946 г., а также в Женевских конвенциях о защите жертв войны от 12 августа 1949 г. и Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г.). Под действие Конвенции подпадали не только непосредственные исполнители военных преступлений и преступлений против человечности (независимо от того, были они совершены в военное или в мирное время), но также и соучастники, подстрекатели и представители государственной власти, допустившие совершение этих преступлений.
Таким образом, тезис о неприменимости сроков давности к совершившим военные преступления и преступления против человечности нацистам и их пособникам приобрел значение международно-правовой нормы. Именно благодаря Конвенции 1968 г. даже на склоне лет нацистские пособники вынуждены скрываться от правосудия.
Вместе с тем стоит отметить, что вопреки часто встречающемуся в литературе заблуждению, Конвенция 1968 г. не придавала обратной силы каким-либо международно-правовым документом. Этот момент был, в частности, отмечен в постановлении 3-й секции Палаты Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) от 24 июля 2008 г. по делу «Kononov v. Latvia». В постановлении отмечалось: «Эта конвенция только регулирует вопрос о сроке давности, но в ней ничего не говорится о придании обратной силы законам» 6. Международно-правовой основой преследования совершивших военные преступления и преступления против человечности нацистов и их пособников по-прежнему оставался Устав МВТ, а не Конвенция ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г., Женевские конвенции от 12 августа 1949 г. или какие-либо другие международно-правовые акты. Единственным последствием принятия Конвенции 1968 г. стало утверждение в международном уголовном праве положения о неприменимости срока давности к преступлениям против человечности, совершенном нацистами и их пособниками.
Нормой обычного международного права является обязанность государства в пределах своей юрисдикции расследовать международные преступления и осуществлять судебное преследование лиц, подозреваемых в совершении таких преступлений. Согласно Уставу МВТ, военные преступления и преступления против человечности, совершенные нацистами и их пособниками, квалифицируются как международные. Однако страны Балтии на протяжении долгого времени последовательно демонстрируют нежелание осуществлять эффективное судебное преследование своих граждан, ответственных за данные международные преступления.
Формально правительства стран Балтии соглашаются с необходимостью преследования нацистских военных преступников в соответствии с нормами международного уголовного права. Однако на практике балтийские власти делают все для того, чтобы не допустить юридического наказания соучастников нацистских военных преступлений и преступлений против человечности. Ни дипломатические усилия других стран, ни заявления международных организаций не способны изменить данную практику. Подобная политика правительств балтийских стран в отношении местных нацистских преступников и их пособников входит в противоречие с базовым уголовно-правовым принципом – принципом неотвратимости наказания, культивирует безнаказанность преступников.
Одним из способов разрешения создавшейся ситуации может стать применение универсальной (международной) юрисдикции к расследованию нацистских военных преступлений и преступлений против человечности, совершенных нынешними гражданами стран Балтии. Этот исключительный механизм международного права позволяет привлекать к ответственности лицо, подозреваемое в военных преступлениях и преступлениях против человечности, в любом суде или трибунале любой страны 7.
Наиболее известным примером применения универсальной юрисдикции к расследованию нацистских преступления является дело Адольфа Эйхмана, одной из ключевых организаторов массового уничтожения евреев. После окончания Второй мировой войны Эйхман скрывался в Аргентине, однако был выслежен израильскими спецслужбами и доставлен в Израиль. Защита Эйхмана пыталась оспорить юрисдикцию израильского суда, поскольку преступления, вменяемые в вину обвиняемому, были совершены за пределами территории Государства Израиль и до его создания. Однако окружной суд Иерусалима счел дело Эйхмана совместимым с международным уголовным правом. На основании резолюции 96 (1) Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1946 г. и консультативного заключения международного суда от 1951 г., окружной суд постановил, что поскольку массовое уничтожение евреев являлось преступлением международного характера, при его расследовании применима универсальная судебная юрисдикция 8. Применение универсальной юрисдикции предусмотрено Женевскими конвенциями 1949 г. Принятый в 1998 г. Римский статут Международного уголовного суда закрепил следующие условия осуществления универсальной (международной) юрисдикции в отношении международных преступлений:
- государство, обладающее юрисдикцией в отношении международного преступления, не желает или неспособно вести расследование или возбудить уголовное преследование должным образом (п. 1 (а) ст. 17);
- национальный суд государства, обладающий юрисдикцией в отношении международного преступления, вынес в отношении такого преступления решение, целью которого было оградить лицо от уголовной ответственности (п. 2 (а) ст. 17);
- государство, обладающее юрисдикцией в отношении международного преступления, допустило необоснованную задержку с проведением судебного разбирательства, которая в сложившихся обстоятельствах несовместима с намерением предать соответствующее лицо правосудию (п. 2 (b) ст. 17);
- судебное разбирательство в национальном суде государства, обладающем юрисдикцией в отношении международного преступления, не проводилось или не проводится независимо и беспристрастно, и порядок, в котором оно проводилось или проводится, несовместим с намерением предать соответствующее лицо правосудию (п. 2 (с) ст. 17).
Перечисленные условия осуществления универсальной юрисдикции в отношении международных преступлений в настоящее время являются общепринятыми; как отмечают исследователи, принцип универсальной юрисдикции «составляет сегодня наиболее эффективную процедуру наказания на международном уровне» 9.
Действия правительств стран Балтии в отношении расследования нацистских военных преступлений и преступлений против человечности соответствуют всем перечисленным выше условиям осуществления универсальной юрисдикции. Стоит отметить, что Римский статут ратифицирован странами Балтии еще в 2002 – 2003 г.
Российская Федерация придерживается консервативного подхода к осуществлению универсальной юрисдикции 10, не рассматривая ее как устоявшуюся норму обычного права. Согласно российской позиции, осуществление универсальной юрисдикции возможно лишь на договорной основе – в соответствии с признаваемыми РФ международными договорами. Эта позиция, в частности, находит отражение в Уголовном кодексе РФ. В п. 3 ст. 12 УК РФ отмечается, что иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в Российской Федерации и совершившие преступление вне пределов Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности «в случаях, если преступление направлено против интересов Российской Федерации либо гражданина Российской Федерации или постоянно проживающего в Российской Федерации лица без гражданства, а также в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации или иным документом международного характера, содержащим обязательства, признаваемые Российской Федерацией».
Консервативный подход России к осуществлению универсальной юрисдикции, однако, не означает невозможность преследования нацистских преступников. Россия является правопреемником и как таковой имеет возможность инициировать уголовные дела по расследованию преступлений, совершенных нацистами и их пособниками на оккупированной советской территории. Этот подход был, в частности, использован Следственным комитетом РФ при возбуждении уголовного дела в отношении бывшего военнослужащего коллаборационистского 118-го украинского батальона охранной полиции В. Катрюка, принимавшего участие в уничтожении белорусской деревни Хатынь. В официальном заявлении Следственного комитета РФ в этой связи отмечалось: «В соответствии со ст. 1 Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 года, никакие сроки давности не применяются к военным преступлениям, как они определяются в ст. 6 Устава Нюрнбергского международного военного трибунала от 8 августа 1945 года, к которым относятся убийства гражданского населения на оккупированной территории. Россия, как правопреемник СССР взяла на себя обязательства по уголовному преследованию нацистских преступников и будет добиваться экстрадиции Катрюка, находящегося в Канаде».
Таким образом, Россия имеет возможность возбуждать уголовные дела в отношении нацистских преступников и пособников в рамках национального законодательства; кроме того, универсальная юрисдикция в отношении этих преступлений может быть применена странами, ратифицировавшими Римский статут Международного уголовного суда.
Примечания:
- Давид Э. Принципы права вооруженных конфликтов. М., 2011. С. 681.
- Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. М., 1955. Вып. XI. С. 165 – 172.
- Нюрнбергский трибунал. М., 1961. Т. VII. С. 368.
- Report of International Law Commission Covering in Second Session, 5 June – 29 July 1950, Document A/1316 // Yearbook of International Law Commission. 1950. Vol. II. P. 374-380.
- Ледях И.А. Нацистские преступники и судебная практика в ФРГ. М., 1973 С. 103-105.
- Политика против истории. Дело партизана Кононова. М., 2011. С. 38.
- Буше-Сольнье Ф. Практический словарь гуманитарного права / Пер. с франц. М., 2017. С. 915.
- Shany Y. The Road to the Genocide Convention and Beyond // The UN Genocide Convention. A Commentary. Oxford, 2013. P. 16-17.
- Буше-Сольнье Ф. Практический словарь гуманитарного права. С. 917.
- Этот подход изложен в докладе Ч. Джалло, прочитанном на семинаре международного права в рамках состоявшейся в июле 2017 г. сессии Комиссии международного права ООН.
